Общий травматический опыт: Почему украинцы симпатизируют режимам Путина и Лукашенко

Как авторитарная, так и тоталитарная политические системы имеют своих сторонников. У некоторых симпатию могут вызвать страны, которые сохранили такой режим по сей день. В таких государствах они видят очаг стабильности и надежности. А кто-то убежден, что демократия не нужна, и мечтает о "сильной руке", которая непременно наведет в стране порядок. Но в чем кроются причины таких симпатий — на этот вопрос можно ответить с точки зрения психологии, истории и социологии.

Чтобы не брать ответственность за свою жизнь

В частности, авторитарные симпатии можно объяснить с чисто психологических позиций. Это сделала практический психолог, тренер эмоционального интеллекта Ольга Лубяная. По ее словам, психика человека приспособлена выбирать наиболее безопасные варианты. Но за этот выбор, как правило, отвечает не логика, а та часть мозга, которая, условно, носит название "рептильный мозг". Именно он отвечает за основные эмоции и инстинкты. Которые, в частности, позволяют выбирать между вариантами "бей" и "беги", а также сканировать конкретную ситуацию на имеющиеся опасности.

На фото: Ольга Лубяная

"Нашему "рептильному мозгу" кажется, что если существовать в тоталитарном режиме, то там будет какой-то "отец", который за нас решит все проблемы, — рассказала Лубяная. — И мы можем не брать на себя ответственность. Потому что есть кто-то умнее или сильнее. И он создает для нас такие условия, в которых мы чувствуем себя в безопасности. Мне кажется, что в этом кроется секрет таких вещей. Это, во-первых, дарит иллюзию безопасности. А во-вторых — возможность не брать ответственность за свою жизнь".

У человека, условно, есть два варианта отношений с миром, отмечает эксперт. Или он автор своей жизни, или жертва. И под жертвой она подразумевает лицо, которое всегда находит виновных, не ищет путей решения проблемы и считает, что окружающие ему чем-то обязаны. Оно надеется, что кто-то будет действовать за него. Но автор имеет противоположную позицию. Он берет личную ответственность за свою жизнь и благополучие.

"Но нести ответственность сложно, — отмечает Лубяная. — И многие не хотят этого делать. Ведь быть жертвой — это такое достаточно сладкое состояние. Потому что можно много чего делать, можно существовать в соответствии с неким понятным планом. Если что-то такое происходит плохое — я буду ждать, чтобы кто-то за меня все решил. Потому что есть кто-то, кто должен это сделать. А я буду ждать спасения. Мне кажется, что в тоталитарном обществе большинство людей воспринимает себя жертвами. Для них это лучше, чем быть авторами, которые отвечают за все, что происходит вокруг".

Хотя это восприятие зависит от многих факторов. Это воспитание, самооценка, структура личности, понимание себя и своего места в этом мире. По словам психолога, есть люди, которые хорошо себя чувствуют в тоталитарном обществе, которые как раз склонны искать себе такого "отца". Им на самом деле сложно приспособиться к изменениям, они не склонны к анализу и критическому мышлению. К тому же эти люди имеют низкий уровень эмоционального интеллекта, что не дает им возможности понимать свои эмоции и эмоции окружающих, управлять настроениями и коммуникацией с другими людьми.

"У меня появилась такая мысль: если бы эмоциональный интеллект изучали еще в детском саду и школе, то мир был бы гораздо счастливее, — убеждена Лубяная. — И было бы меньше войн, и, наверное, тоталитарных режимов. Потому что люди, которые разбираются в том, что с ними происходит, как раз предпочитают брать на себя ответственность. Они выбирают авторство".

Но традиционная школа вообще не склонна давать такое воспитание, отмечает эксперт. Там привыкли к простой схеме: учитель сказал — ученик сделал. Детей в таких школах не учат критическому мышлению. Там в первую очередь нужно все заучить, а потом ответить, как следует. Так же и в семье — хорошим ребенком все время считают того, который проявляет послушание и не имеет собственной точки зрения. Такая система воспитывает людей, которые склонны счастливо существовать в тоталитарном обществе. И которые будут скорее жертвами, чем авторами.

Жажда стабильности в бурные времена

Жить в условиях нестабильности и неопределенности может быть очень сложно. Не всем удается приспособиться к миру, который так быстро меняется. Именно в такие моменты люди начинают проявлять симпатии к тоталитарным и авторитарным режимам. Потому что они кажутся им тем очагом стабильности, которого они так сильно хотят.

"Почему люди симпатизируют жестким системам? Потому что они предсказуемы, — объясняет кандидат социологических наук, заместитель заведующего научно-исследовательской лаборатории по проблемам противодействия преступности Харьковского национального университета внутренних дел Алексей Сердюк. — Общество развивается, становится более нестабильным и непредсказуемым. А обычному человеку нужна уверенность в завтрашнем дне, нужен четкий план действий — куда он пойдет завтра на работу, сколько будет получать, когда у него пенсия. Это обычные и простые вещи, которые нужны простому рядовому гражданину. Это, условно, декларирует тот же Лукашенко, авторитарный лидер, который долгое время не меняет правила игры в своей стране. Это вызывает симпатию у тех людей, которые не уверены в завтрашнем дне".

На фото: Алексей Сердюк

Стабильность и безопасность — это крайне важные моменты в жизни большинства людей. Если вспомнить пирамиду Маслоу, то они идут сразу после физиологических потребностей. А жесткие социальные системы, в том числе авторитарные, дарят ощущение стабильности. Что и привлекает часть граждан. Особенно это важно для представителей среднего класса, которых в целом устраивает собственное социальное положение и они не желают его как-то менять.

"Двадцать лет назад общество было очень стабильным по сравнению с тем, что есть сейчас, — уверяет Сердюк, — меняются профессии и условия труда. Молодые люди, которые сейчас получают образование, через четыре года могут столкнуться с тем, что рынок труда уже поменялся. А когда общество живет в условиях изменений, в нем начинают возникать симпатии к той стабильности, которую дает именно жесткий режим. Частично такие режимы можно назвать функциональными. Однако они не адаптивны к существующим социальным переменам".

В период активных изменений люди на бессознательном уровне тянутся к определенной устойчивости и стабильности. Им важно жить в системе координат, где существуют определенные опоры. Это, например, могут быть какие-то традиции или религии. Эдакие якоря стабильности, за которые человек мог бы уцепиться. Ему важно понимать, что если все будет меняться, то что-то останется неизменным.

"В социологии есть такое понятие, как аномия, — отметил Сердюк. — Когда отсутствует ценностно-нормативная регуляция. Еще с XIX века существуют работы, которые показывают, что если отсутствуют ценностные нормативные регуляторы, если непонятно, как поступать, что поощряется, а что нет, то в такие периоды в обществе растет насилие, убийства и другие негативные явления. Это плохо для него. Поэтому мы стараемся создать правила, по которым хотя бы в ближайшее время социальная система будет предсказуемой. Вот в таком ключе жесткая социальная система для нас полезна".

Потребность в такой стабильности актуализируется в тот момент, когда общество становится все более непредсказуемым. Поэтому в ситуации нестабильности, экономических кризисов и пандемии, образ жесткого, авторитарного политика становится все более привлекательным для части населения.

"Когда авторитарные лидеры становятся более популярными? Если говорить коротко, то это ситуация нестабильности, — отметил Сердюк. — Это когда есть и социальная, и экономическая нестабильность, когда есть нестабильность в международных отношениях. Именно в этих ситуациях авторитарные политики будут пользоваться спросом. Поэтому что гражданам в первую очередь нужна стабильность, уверенность в завтрашнем дне, в том, что их семья не потеряет сбережения, они будут получать зарплату, что система здравоохранения будет работать. Любая нестабильность вызывает чувство угрозы".

Последствия тоталитарной травмы

На тоталитарные симпатии также влияет прошлое нашей страны, рассказал сотрудник научного отдела "Анализ тоталитарных режимов" Украинского института национальной памяти Виталий Огиенко. По его словам, украинское общество долго существовало в условиях жесткой тоталитарной системы и это просто не могло не повлиять на его настроения.

"Я думаю, что это какое-то наследие прошлых времен, — отметил историк. — Вот взять Украину: по сути, мы живем в посттоталитарном и поставторитарном обществе. Был у нас период тоталитаризма. Причем не так давно. При Сталине режим был тоталитарным, после него — авторитарным. И это тянулось несколько поколений. Можно сказать, что наши родители, деды и прадеды росли и жили в это время. И в значительной степени логично то, что они прожили всю свою жизнь в соответствии с теми правилами, теми паттернами поведения. И они продолжают функционировать сейчас. От таких привычек отказаться очень сложно".

На фото: Виталий Огиенко

Социальные практики способны перенимать младшие поколения, которые не знали того режима. Это, например, жажда патернализма, когда государство обеспечивает потребности граждан, а они позволяют ей диктовать собственные модели поведения. Причем не только в общественной, но и в частной жизни. Тоталитарное наследие во многом травматическое, убежден историк. Голодомор, Вторая мировая война, Большой террор — все эти события были всесторонними, они не просто влияли на жизнь тогдашних людей, а определяли ее в течение многих десятилетий. И последствия тех событий можно почувствовать даже сегодня. Хотя опыт тоталитарного прошлого все еще остается непроговоренным.

Тоталитаризм разрушает горизонтальную солидарность между людьми, отмечает Огиенко. По его словам, общество состоит из различных групп в зависимости от места их проживания, характера работы, уровня обеспеченности, образования, рода деятельности и тому подобного. Но все равно этих людей что-то объединяет. А тоталитарная система разрушает горизонтальные связи между ними. Там каждый человек — винтик в системе, который напрямую зависит от власти и ее контроля. Конечно, сегодня эти связи восстанавливаются, хотя и не так быстро, как этого бы хотелось.

Другое неприятное наследие тоталитаризма — это пассивность населения. Ее также можно считать элементом той социальной травмы. Ведь в обществе, где за людей все решили загодя, такие качества поощрять не принято. И части населения так действительно проще жить — подчиниться какому-то авторитету и не проявлять социальной активности.

"Это часть нашей реальности, — отметил Огиенко. — Наверное, надо признать, что с ней нужно как-то бороться,  как-то на нее реагировать, делать общество более современным. По моему мнению, все это тоталитарное и авторитарное наследие — оно очень несовременное. Современный мир очень динамичен, он требует таких современных навыков, которые позволяют человеку быть конкурентоспособным. Но это наследие тянет назад. Это такие якоря, которые цепляются за это негативное прошлое".