Заброшенный морг с выдающейся историей: Как анатом из Харькова бальзамировал Ленина

Сегодня старый заброшенный дом в переулке Воробьева, 8, — это любимое место для тематических фотосессий. Еще бы! Столетнее двухэтажное здание в дремлющем переулке в самом центре шумного Харькова... Совсем рядом сияют огнями современные торговые центры, рестораны и салоны красоты, а здесь, кажется, время остановилось — окна дома забиты, на стенах — граффити и мистические пиктограммы; трава, ползучие растения и кусты соревнуются со старыми камнями и, похоже, побеждают.

 

Иногда кажется, что стоит моргнуть, и из-за кривого угла крутой улочки почудятся скрип колес и протяжный крик водовоза: "Водыыы! Кооому водыыы!". И будто ты из 2021-го года попадаешь в какой-то 1750-й, когда эта улица и переулок назывались Скрипниковскими, так как по ним на своих скрипучих телегах водовозы доставляли питьевую колодезную воду в Харьковскую крепость (ныне на ее месте Университетская горка).

 

Переулок Воробьева, 8, в Харькове

 

Если есть дома, в которых могут существовать привидения, то 8-й дом в переулке Воробьева именно такой. Ведь старый заброшенный морг — замечательный приют для всевозможных призраков, это вам любой охотник за привидениями скажет.

 

На самом деле история дома в переулке Скрипниковском, 8, начиналась блестяще. Закройте глаза и отмотайте в своем воображении 110 лет назад. Помните, как вот в начале фильма "Титаник": из старого, полумертвого — в новенький, блестящий и перспективный.

 

Надо сказать, что в конце XIX — начале ХХ века в Харькове активно развивалось медицинское дело. В это время в городе работали такие выдающиеся врачи, как офтальмолог Леонард Гиршман, физиолог Василий Данилевский, профессор медицины Александр Кузнецов и многие другие выдающиеся врачи. В 1910-м на современной Сумской, 1, был открыт Харьковский женский медицинский институт — одно из немногих в Российской империи заведений, где могли учиться женщины. Заведение это было большим, поэтому все окрестные улицы и переулки были отведены под нужды преподавателей и студенток института. Так, в 1911 году по проекту выдающегося харьковского архитектора Алексея Бекетова в переулке Скрипниковском, 8, был возведен нарядный и опрятный дом. Сначала здесь планировали изготавливать вакцины, которые разрабатывали в Институте микробиологии и иммунологии (ныне им. Мечникова), одном из первых в мире медучреждений, где занимались борьбой с эпидемиологическими заболеваниями (холерой, тифом, туберкулезом и т. д.).

 

 

Заброшенный анатомический театр Воробьева в Харькове

 

Но не тут то было. Во время строительства выяснилось, что под фундаментом протекает подземный ручей. Ответственные за строительство люди решили, что "и так сойдет", поэтому на цокольном этаже нововозведенного дома температура никогда не поднималась выше 8 градусов. Живые люди работать в таком холодильнике отказывались, а вот для мертвецов подобный климат — то, что доктор прописал. Так здесь и обосновался с комфортом анатомический театр женского мединститута.

 

Одним из преподавателей института был ученый, которым по праву гордится Харьков ,— один из самых известных анатомов мира Владимир Воробьев.

 

Харьковский анатом Владимир Воробьев

 

Здесь мы и переходим к нашей истории, как харьковский анатом Ленина бальзамировал.

 

Существует такая городская легенда, что в 1923 году, находясь в командировке в Харькове, внезапно заболел и умер какой-то важный чекист. Воробьев, уже тогда много занимавшийся изобретением авторских рецептов бальзамирования, подоспел и быстро забальзамировал чекиста по собственной методике. И так хорошо, что покойник доехал до Москвы при жаре 40 градусов.

 

Поэтому через год, когда умер вождь мирового пролетариата Владимир Ленин, о талантах Воробьева вспомнили, и якобы сам Железный Феликс (Дзержинский) приезжал в Харьков и уговаривал Воробьева взять на себя бальзамирование Ильича.

 

На самом деле сомнительно, чтобы жуткий идеолог "красного террора" и создатель жесточайшей спецслужбы СССР умел просить. Скорее всего, Дзержинский мастерски умел делать "предложения, от которых невозможно отказаться". Тем более что у Воробьева водились некоторые "грешки" в прошлом перед советской властью.

 

Дело в том, что во время гражданской войны, в 1918-1919 годах, Воробьев, заведовавший тогда кафедрой анатомии Харьковского университета, принял участие в расследовании расстрелов белых офицеров частями Красной армии. И в числе прочих подписал экспертизу, что расстрел действительно был и был жестоким. В те годы этого было достаточно, чтобы и самому быть расстрелянным за контрреволюционную деятельность. Поэтому Воробьев с семьей эмигрировал в Болгарию, правда, быстро заскучал по родине и решил вернуться в Харьков.

 

Мумия Ленина в Москве

 

В дороге он встретил Бориса Збарского — химика по профессии и талантливого менеджера (как сейчас сказали бы) по призванию. Современники характеризовали Збарского как человека с большим организаторским талантом и огромной пробивной силой.

 

Этим двоим — 39-летнему Збарскому, полному энергии и честолюбивых планов, и 48-летнему опытному анатому Воробьеву - суждено сыграть основную роль в преобразовании тела покойного Ленина в символ целой эпохи, который до сих пор напоминает о трагических страницах нашего прошлого.

 

По сути, в авантюру с бальзамированием трупа Ленина тихого ученого Воробьева втянул именно Збарский, который, узнав о выдающихся успехах Воробьева в предыдущих бальзамированиях, решил сделать блестящую карьеру, спасая тело вождя от полного разложения. Но Воробьев не разделял рвения Збарского, потому что понимал — шансов на успех крайне мало. Пока соратники Ленина по партии гадали, что же делать с телом вождя, пока вынимали его мозг для исследования, пока неумело потрошили тело, время неумолимо шло. Прошло уже 40 дней, и тело Ильича было в ужасном состоянии — оно начало активно разлагаться и покрылось трупными пятнами.

 

Периодическое отмывание мумии Ленина в Москве/НТВ

 

"Вы погубите себя и меня", — говорил Збарскому разочарованный и обескураженный Воробьев.

 

Также категорически против бальзамирования была настроена и жена Ильича — Надежда Крупская.

 

"Большая у меня просьба к вам, — писала Крупская на девятый день после смерти, обращаясь к соратникам мужа, — не давайте своей печали по Ильичу идти во внешнее почитание его личности. Не устраивайте ему памятников, дворцов его имени, пышных торжеств в его память и т. д., он придавал этому так мало значения при жизни, так тяготился всем этим".

 

Иронично, не так ли? Особенно если вспомнить, что вскоре Ильичу было построено не менее 14 тыс. памятников и бюстов. А законсервированной мумией вождя уже почти век любуются сторонники коммунизма...

 

Как мы знаем, никто не послушал Надежду Константиновну, этот поезд было уже не остановить. И 26 марта 1924 года в Москве начался длительный и сложный процесс преобразования полуразложившегося трупа в ту мумию, которая до сих пор лежит в мавзолее на Красной площади.

 

Видимо, когда Воробьев понял, что обратного пути нет и надо браться за дело, "или же хуже будет", в нем проснулся азарт ученого, оказавшегося перед чрезвычайно сложной задачей, которую под силу решить только ему одному.

 

Сначала тело вождя вымачивали в растворе формальдегида, параллельно пытаясь избавиться от трупных пятен на лице и руках перекисью водорода. Затем тело Ленина переместили в спиртовую ванну, куда постепенно стали добавлять глицерин. Через некоторое время вместимое ванны сменили на уксуснокислый калий...

 

Полный процесс бальзамирования занял четыре месяца — только 26 июля мумию вождя рискнули показать общественности.

 

Партийная верхушка, видевшая тело Ильича перед началом работы Воробьева, опытные медики, профессора и академики — все были поражены той работой, которую провел харьковский анатом.

 

У Владимира Воробьева был рискованный выбор — пан или пропал. Он, к счастью, не пропал. К нему пришло всесоюзное признание, ему дали звание профессора и наградили 40 тысячами червонцами. Украина также встретила Воробьева с уважением, ему выделили деньги на ремонт кафедры анатомии и на закупку необходимого немецкого оборудования.

 

Переулок Воробьева, 8, в Харькове

 

А в доме №8 в переулке Скрипниковском еще долго располагался анатомический театр, где скромный профессор Воробьев преподавал своим студенткам медицину. В 1936 году, еще при жизни ученого, и улица, и переулок Скрипниковские были переименованы в его честь и стали переулком и улицей Воробьева.