"Мне не поможет месть": Дело Зайцевой глазами матери, потерявшей ребенка (ФОТО)

Накануне в Киевском райсуде Харькова состоялись судебные дебаты по делу громкого ДТП, которое произошло вечером 18 октября 2017 года на переходе через ул. Сумскую возле площади Конституции, в самом центре города. Сразу после прокуроров, которые озвучили полученные погибшими и ранеными травмы и попросили суд назначить подсудимым Зайцевой и второму участнику ДТП, Геннадию Дронову, наказание в виде лишения свободы на 10 лет с лишением права управления автомобилем на 3 года, слово взяла Светлана Виниченко. В страшном ДТП женщина потеряла единственного сына - Александра Евтеева. Тогда же была сильно травмирована жена Александра, Оксана Евтеева (в девичестве Берченко) и погибла ее родная сестра, Диана Берченко. Depo.Харьков приводит ее речь полностью и без сокращений.

"Трудно выступать после выступления прокурора первого. Сейчас... (женщина едва сдерживает слезы и умолкает на несколько секунд), когда слышишь диагноз (я впервые его услышала, мне не разрешали его читать), ...сейчас, извините.., как умер мой ребенок... Готовилась долго. Я неделю, наверное, не смогу сказать о том, что думаю. Хочется назвать свое выступление, знаете, "Достучаться до небес". Я чувствую, что мы туда все-таки достучимся.

Неожиданно, что прокуратура также озвучила 10 лет. Для меня это прозвучало неожиданно, потому что процесс был, и то, что я видела вообще, я не думала, что так будет. Спасибо, что в конце концов мы получили от них эту цифру - 10 лет. Иначе не может быть, потому что вспомнила я, [как] Ковалева (подружка водителя "Лексуса" Алены Зайцевой, в момент ДТП находилась в иномарке, – ред.) давала свои показания и рассказывала, как они проводили день в то время, как наши дети работали с утра до ночи. Вот они вечером праздновали день рождения, утром завтракали, в первом часу пообедали, потом отвезли журнальчик, а потом ехали ужинать. Интересно живут эти дети. Наши так не жили и жить так, к сожалению, не будут. Поэтому нам с ними никогда не понять друг друга.

По поводу смягчающих обстоятельств и чистосердечного признания (покаяния, – ред.). На то время, уважаемый судья, вы не вели это дело. Я лично присутствовала (опять же повторюсь, - в кавычках), как Зайцева озвучивала свое "признание". Я сидела здесь, где Марцонь (адвокат потерпевших Дмитрий Марцонь, – ред.) сидит напротив нее все заседание. У нее не было выбора, как смотреть прямо на меня. Но когда ей дали слово, она повернулась ко мне боком, почти, извините, задом, повернулась к своему адвокату и, как собачка, преданно смотрела, чтобы, не дай Бог, не сбиться с текста. Это называлось "чистосердечное признание" (вины, – ред.).

На фото: Александр и Оксана Евтеевы

Чистосердечним оно еще не может быть, пусть она не могла ко мне обратиться. Еще на одном заседании я рядом стояла с Ивановой (мать Зайцевой, – ред.), с той, что ее родила, но не воспитала. Она держала в руках "Айфон" (насколько я знаю, у Зайцевой тоже есть "Айфон"), но смягчающим обстоятельством они хотят продвинуть те 50 тысяч (по 50 тыс. грн мать Зайцевой перечислила пострадавшим, большинство из которых, узнав, чьи это деньги, перевели их обратно, – ред.), стоимость того "Айфона", игрушки для них. А похороны моего ребенка, один день (женщина почти срывается на плач) вышел в гораздо большую сумму. И когда встала их адвокат и сказала: "Ну, вы же понимаете, какая это сумма?" Нет, я не понимаю, почему для них эта сумма, стоимость "Айфона", равна жизни чьего-то ребенка, отнятой из-за глупого, безответственного поступка. Потому что садиться за руль, два дня отдыхая в кафе, под опиатами, что для нас, потерпевших, - однозначно. Есть все документы, и даже Федирко (нарколог Елена Федирко, которая первой осматривала Зайцеву, однако потом исчезла на полгода, – ред.), которая тут пришла (я думала, "95 квартал" заехал), нет, она тут пришла, выступала, она не отказалась от того, что акт был составлен в соответствии с действующим законодательством. Подтвердил и Минздрав в Киеве, что опиаты есть. Количество их никому не нужно, это также всем известно.

Мои два высших образования позволяли полностью изучить все эти экспертизы. Я в этом уверена, как уверены и наши адвокаты, и с этими опиатами мы идем дальше и отступать с ними не будем. То, что прокуратура не смогла их увидеть, ну, у каждого свой взгляд, возможно, здесь вопрос к окулисту вообще.

Относительно 50 тысяч (еще хочу к ним вернуться, еще сказать). Вы знаете, когда-то каждый из нас, наверное, в жизни хотел кому-то оказать помощь (может, материальную, финансовую, на оздоровление). И когда мы решаем сами с собой этот вопрос, мы просто расстаемся с этими деньгами. И не важно, куда человек девает эти средства. На сегодняшний момент я решила их пожертвовать, и все. Дальше вопрос не в том, будет человек использовать эти средства или отдаст их, или, может, выбросит. Так, как нам бросили за спиной эти 50 тысяч. Бросили! И когда я стояла рядом с Ивановой, она даже не смогла извиниться, вообще за все время ни один из обвиняемых ну плохой СМСки в два слова "Извините" не прислал. У всех была возможность (я часто в начале бывала здесь, на заседаниях) обратиться ко мне лично, просто подойти. Я понимаю, что это бы ничего не решило. Но есть некий моральный аспект, возможно, так бы не кипела в душе. Может, прокурор и прав: есть высший суд. К сожалению, я с 17 октября в высший суд перестала верить.

На фото: Оксана Евтеева во время лечения и реабилитации

Так вот, я вернусь к 50 тысячам, которые мы вернули. Вы знаете, я же сказала: когда ты отдаешь средства, все, назад им дороги нет. А когда мы запросили номер карточного счета, на который вернуть, то почти так (женщина показала руками) передо мной бегали: "Вот, пожалуйста, карточка, можете возвращать!" Если бы они хотели отдать нам их, они бы никогда в жизни не дали номер карточки. Все. Отдали – отдали. Сказали бы: можете выбросить их, но обратно нам не нужны средства. Поэтому как смягчающее я не могу это рассматривать. Никак, ни при каких обстоятельствах это смягчающим не может быть.

По поводу Дронова (водитель второго автомобиля-участника ДТП Геннадий Дронов, – ред.) хотелось бы сказать. Мы очень глубоко изучали ситуацию, потому что и сами водители, и вопрос был у всех на устах в социальных сетях. Все-таки виноват или нет? Виноват! Самое ужасное, что оба они, и Зайцева, и Дронов, могли просто сбросить свои ножки с педали газа. И не было бы этого ужаса, были бы живы семьи. Мы потеряли двоих детей в нашей семье. И снова вернусь к 50 тысячам, когда адвокат Зайцевой задала нашей Оксане (жена погибшего Александра Евтеева, – ред.) вопрос: "Вы могли их потратить на лечение". Я понимаю, что здесь цензурных слов не хватит. 50 тысяч на лекарства! Я, если бы взяла эти деньги, я что, смогла бы Оксане организовать заграничное лечение? Что бы я с ними могла сделать? Я понимаю, что это унижение. Ниже, чем за 50 тысяч, нас не могли добить просто. Это, знаете, контрольный был. Совсем контрольный. (Женщина вздыхает и делает паузу.)

Пожалуй, немножко изменило мое выступление именно выступление прокуроров. Потому что очень много внимания акцентировали на них. Хотела бы еще рассказать о Волкове (следователь полиции Игорь Волков, – ред.), который вызвал меня на ознакомление с делом. И вместо того, чтобы что-то рассказывать, он крупным планом начал мне показывать фотографии моего ребенка во всех ракурсах. Худшего я в жизни не испытывала. Я понимаю, что вы все на работах. Но вы выбрали такую специальность, где человечность не может быть на последнем плане. За вами жизнь, и жизнь не только шестерых погибших, а сотни, сотни... У нас, у тысяч, жизнь сломалась.

Я обращаюсь к суду, в первую очередь, чтобы подчеркнуть, что мое желание максимально их наказать – это не месть. Мне не поможет месть. Как пишут в соцсетях, "им нужно получить деньги, купить машины и они жаждут мести"". Ничего нам не поможет. Я просто, когда в очередной раз услышала, как "Ауди" в Киеве влетела, под наркотиками, и Одесса... Вы тоже, наверное, слышали, и все... Просто хочется внести свою часть, то, что я могу сделать ради памяти ребенка, ради жизни Оксаны будущей. Это как-то должны мы вместе с вами остановить. Пусть не максимально. Но мы должны все сделать. Ну не может быть смягчение там, где летишь на "красный" и тебе вообще все равно, потому что кругом - не люди. А кто мы тогда для вас?

Чувствую, что на моей стороне миллионы людей, потому что письма поддержки приходили из-за границы даже. Не люблю это слово "показательный суд", но я желаю, чтобы суд был показательный, и далее в судебных делах именно это дело ставилось в пример честности, ответственности, непредвзятости суда. Потому что у каждого из нас (к сожалению, у меня уже нет) есть дети. Не дети, так близкие. Давайте их как-то сохраним от этого ужаса".