Декоммунизация по-харьковски: хрущевская борьба с архитектурными излишествами 2.0

Процесс важнее результата – это можно смело сказать о харьковской декоммунизации. Глупо было бы ожидать, что столь заполитизированный вопрос будет решаться исключительно в прагматической плоскости. Поэтому городская власть поборолась за то, чтобы оставить советские топонимы в названиях районов, Украинский институт национальной памяти – за то, чтобы не случилось фиктивных переименований, патриотическая общественность – за то, чтобы были увековечены имена героев Революции Достоинства, но ни один из участников не подумал о том, что топонимика города – это такое же культурное наследие, как и музеи или театры, и подходить к переименованию нужно исключительно с позиции историко-культурной адекватности.

Финальный результат (кроме названий районов, которые один маленький, но крепкий феодал оставил на единоличное рассмотрение) получился не таким уж и сумасбродным, каким мог бы быть в итоге идеологических баталий. Этиология известна всем: общественные слушания, которые собирались в киноконцертном зале "Украина", стали не меньшим посмешищем, чем общественные слушания по поводу дороги через Лесопарк: сотни бюджетников были брошены в поддержку Владислава Дзержинского, Тимура Фрунзе и Великого Октября, величие которого теперь заключалось не в социалистической революции почти столетней давности, а в Дне освобождения Украины от немецких захватчиков. При этом отметим, что первые двое – родственники печально известных деятелей коммунистического режима. И прозябать бы им в вечности безымянными, да вот вписали их ненавязчиво в конъюнктуру момента.

Разное говорят в связи с предложением назвать Дзержинский район в честь врача-психиатра, брата Железного Феликса. Сторонники Геннадия Кернеса утверждают, что это сократило бы затраты городского бюджета, а в дальнейшем избавило бы харьковчан от хлопот с документами. Противники Кернеса говорят, что таким образом Геннадий Адольфович хотел надсмеяться над законом, исполнив его лишь в формальной части, а на самом деле он является рьяным симпатиком Феликса Дзержинского и прочих столпов Коминтерна. Однако соль в другом: Кернес попросту подчеркнул, кто в доме хозяин, а Феликсом он это подчеркивал или другим топонимом – дело десятое. Здесь важен прецедент единоличного решения, а не персоны, в честь которой названа улица, и этот прецедент уже создан – в течение следующих трех месяцев Кернес будет самостоятельно решать, с какими названиями останутся девять районов города.

Самая адекватная часть нового реестра – около пятидесяти исторических названий, возвращенных улицам. Все эти Каплуновские, Девичьи, Пантелеймоновские, Мороховецкие и прочие имена, от которых веет патриархальным, мещанским Харьковом XIX века – это очень верное решение. В те времена улицы было принято называть либо по наименованию объектов, расположенных на них (церкви, учебные учреждения и так далее), либо по ремеслу проживавших там артелей, поэтому в дальнейшем по таким названиям весьма трудно оттоптаться идеологическим сапогом.

Около десятка улиц были названы именами относительно близких нам современников – Леонида Быкова, Людмилы Гурченко, Марка Бернеса. Что тоже хорошо, поскольку культурологическая составляющая в таком решении есть, а идеологической – нет. Это впоследствии избавит улицы от дальнейших переименований. В ту же копилку со знаком "плюс" уходят врач Любовь Малая, нобелевский лауреат Семен Кузнец, основатель Харьковского политеха Виктор Кирпичев и другие деятели образования, промышленности или искусства, работавшие в Харькове или внесшие вклад в его развитие.

Маленькие взаимные уступки тоже имели место, и при всей их абсурдности они, тем не менее, указывают на готовность к диалогу, хоть и готовность тактическую. Так, несколько улиц остались с прежним названием – поменялся лишь увековеченный субъект: улица Иванова стала улицей Иванова (главу исполкома Харьковской губрады сменил харьковский профессор вакуумной металлургии). Улица Спартака теперь называется не в честь германского прокоммунистического "Союза Спартака", а в честь лидера восстания рабов. Кроме того, всесоюзный староста Михаил Калинин будет предан забвению в пользу своего тезки, авиаконструктора и пилота начала XX века. Взамен наиболее патриотичные активисты получили пл. Небесной сотни (бывшая Руднева) и улицу генерала Момота - пограничника, погибшего в АТО (бывшая ул. Третьего Интернационала).

Здесь невербальная топонимика заканчивается и наступает вербальная, которую можно пощупать руками или, например, сколоть с фасада кувалдой. В Харьков возвращается хрущевская "борьба с украшательством", замешанная, впрочем, не на архитектурном аскетизме, а на чисто сталинской зачистке истории. Речь идет о семи пунктах в реестре с адресами домов, в оформлении которых использованы элементы коммунистической символики. Так, по трем адресам в центре города расположены "сталинки" позднего периода, чьи фасады декорированы гербами СССР и пятиконечными звездами. Здесь, в первую очередь, возникает вопрос к специалистам из топонимической комиссии: а допустимо ли из архитектурного ансамбля убирать один элемент? Как это вообще сообразуется с целостным комплексом при проектировании? Со здравым смыслом? Однако потом вспоминаешь градостроительный совет им. Геннадия Адольфовича или топонимическую комиссию им. Геннадия Адольфовича, или любой другой культурный орган того же имени – и вопросы отпадают сами собой. А архитектурное сообщество города – не та протестная среда, которая постучит Кернесу кулаком по столу и укажет на диссонанс между здравым смыслом и политической необходимостью.

Кроме того, в списке значится адрес ул. Пушкинская, 72 – там весь торец пятиэтажного дома занимает фреска, посвященная то ли советскому самолетостроению, то ли советскому же ракетостроению. Фреска эта называется фреской только по обывательскому незнанию, а на самом деле это сграффито – сложнейшая техника монументальной росписи в несколько слоев цветной штукатурки. В этой технике расписаны, в частности, стены многих домов эпохи Ренессанса в Центральной Европе, в Советском Союзе же она использовалась на поздних этапах для декорирования больших плоскостей зданий в тематике, посвященной спорту, науке, образованию. Удивительно, что "под нож" попало только это панно: аналогичные росписи часто встречаются в спальных рабочих районах, на промышленных зданиях, ими украшали глухие торцевые поверхности, смотрящие на улицу в центре города. Еще раз для идеологически подкованных, но тугих в области арта активистов: это целая ветвь в декоративно-прикладном искусстве. Практически не имеющая аналогов в мире, отображающая сцены гражданской сферы, а не партийного строительства и являющаяся в своем роде прародителем вышиваночных муралов, которые сегодня появляются в наших городах. Так ведь нет. Изображен серп и молот? Выпилить под ноль и зашлифовать наждачкой. Можно я не буду тут приводить в пример исламистов и разрушенные древние памятники?

В свое время лепной герб СССР на здании Харьковской облгосадминистрации аккуратно заменили на украинский тризуб. Сомневаюсь, что с той же аккуратностью будут сняты гербы на жилых домах либо заменены на другой элемент лепнины опытным архитектором, а не конъюнктурщиком, тонко чувствующим идеологический спрос. Нельзя сберечь историко-культурное наследие, вымарав из него одно звено; невозможно эволюционировать скачками – от трущоб поздней Российской империи к сегодняшним безликим железобетонным коробкам, сбивая опознавательные знаки с величественных зданий "промежуточной" эпохи. Можно признать преступным режим, но невозможно назвать преступным стиль архитектуры или направление в живописи. Так же, как и нельзя лишить стиль в искусстве своей временной привязки, закрасив фрески с тематическими фресками из жизни ракетостроителей, только потому, что они строили ракеты при Советском Союзе.

Именно поэтому фрески и барельефы – в отличие от названий улиц – являются реальным маркером просвещенности народа. Варвары могут уничтожать стиль предшественников в искусстве, боясь невыгодных сравнений, цивилизованные нации могут позволить себе сохранять такое "наследие режима", потому что знают: история состоит не только из светлых полутонов, а искусство – не только из идеологически правильных авторов.

И история, и искусство должны служить напоминанием о том, как было, и о том, как не должно повториться. Или кто-то действительно думает, что лепной герб на пятом этаже "сталинки" станет местом паломничества сепаратистов?