Російський кінокритик: Кремль підтримує ксенофобію на державному рівні

Книга российской писательница Диляры Тасбулатовой "Мама, Колян и слово на букву "б", которую автор презентовала в начале сентября, - это Россия в миниатюре, нарисованная сочно, яркими штрихами и искрометными диалогами. В очередях - за продуктами или к врачу - бок о бок стоят близорукие интеллигенты, дворовые философы, домохозяйки и пр. Все они - герои книжки Диляры. На этом фоне выделяются и постоянные персонажи: алкаш-хроник Колян, милая и бесхитростная мама автора, недалекая любительница Сталина консьержка Люба. Все они, между прочим, появились на страничке автора в Facebook задолго до выхода печатной версии.

- Ваши герои - реальны?

- Это собирательные персонажи. Конечно, диалоги не совсем натуральные, как думают читатели. Но "первотолчок", конечно, дает сама жизнь. Я хожу по улицам и все время стараюсь "подслушивать" разговоры простых людей. Ну, я конечно, не стукач и не провокатор - я слушаю, скорее, "мелодию" речи, ее обертона и порой ее абсурдный смысл. Время от времени сама вступаю в беседу - и у людей порой случаются реакции самые неожиданные. Много злых, конечно, но чаще попадаются люди несчастные или смешные, замороченные тяжелой жизнью. А вот мыслят они, эти простые, не самые счастливые на свете люди, порой парадоксально. Понимаете, ты всегда наперед знаешь, что ответит тебе интеллигентный человек, но никогда не догадаешься, как ответит - ну, условно говоря, "дурак", простец. И из этой фантастической магмы российской жизни я и извлекаю свои скетчи, зарисовки.

- Вы хотите сказать, что Коляна, Бабыры и консьержки Любы не существует?

- Ну, существуют, существуют (смеется). Кое-кто из них - образ собирательный, кое-кто реальный, из плоти и крови. В жизни они, конечно, говорят не так искрометно. Мои зарисовки все же не документ, а какое-никакое творчество, выдумка, "литература". У диалога есть свои законы, надо уметь менять углы атаки, ритмически выстраивать свою прозу - чтобы держать в напряжении читателя и чтобы было смешно.

- Ваши герои - рядовые россияне, стоящие в очередях, обивающие пороги больниц. Чем они живут, как вам кажется?

- У меня такое впечатление, что живут они как во сне. А сон разума, как известно, порождает чудовищ. Известное дело. Ушибленные телевизором, они, правда, сейчас начинают просыпаться. Хотя в целом живут, конечно, скорее механически. И в то же время мне их страшно жаль - сколько на этих людях (да я и сама к ним принадлежу) власть упражнялись и продолжает упражняться, страшно подумать.

"Я не собиратель лайков, но мне нравится, когда люди хохочут"

- Что послужило толчком к книге?

- Соцсети все-таки многих избавили от одиночества, стали площадкой для дружественного общения. Появились хорошие писатели - я не о себе сейчас говорю. И я тоже стала писать, сначала - документальные байки, потому что я знаю страшно много смешных случаев из жизни. А потом начала выдумывать, откликаться на разные события. Я просто такой как бы "стебок" и для меня самый большой кайф - пошутить над кем-то. Над часами Пескова, над тем, что Яценюк, как выяснилось, моджахед. Не знала (смеется). Вот так я писала и писала свою, как говорит моя мама, чушь собачью, пока крупнейшее российское издательство не предложило мне сделать из всего этого книжку.

- Так вы стали писателем...

- Да нет, не стала. Писатель - это судьба. Писатель жизнь должен положить на алтарь творчества, выражаясь патетично. Как это делали Толстой, Чехов, Зощенко и даже легкомысленный с виду Довлатов. Я, кстати, издав свою первую книгу, увидела въяве, насколько я бываю небрежной в использовании слова. На фоне собственного несовершенства сразу начинаешь еще больше ценить умение того же Довлатова оттачивать слово, строить фразу, держать ритм. В этом смысле он - мой идеал: у него порядок слов идеален, словечко к словечку. По-моему, это самый обаятельный писатель России. К сожалению, он умер всего за год до того, как тиражи его книг достигли миллиона экземпляров. Один американский критик, аттестовал его прозу как описание "веселого ада".

На фото: Татьяна Толстая

- Для России, похоже, это перманентное состояние.

- По-видимому. Ни в коем случае не сравнивая себя с Довлатовым, я на свой лад и в меру своих скромных возможностей тоже описываю наш веселый ад. Адок (смеется). Внутри чего мы сегодня живем. Но даже к нему, к нашему аду, можно отнестись иронично. Видимо, чтобы психологически избавиться от проблем, сделать их менее опасными для психики нужно их "остранить" - это, если мне не изменяет память, термин Виктора Шкловского. То есть посредством литературной дистанции отодвинуть от себя, упаковать и придать ей гротескную форму. Тогда не так страшно жить. Потому что я очень за все переживаю; как и многие мои друзья, честные россияне, которые переживают из-за беженцев, из-за беспредела полиции. Да и правящего класса тоже. Морально здесь жить здесь достаточно тяжело, чего уж там.

Я при этом, как говорят на жаргоне соцсетей, не собиратель лайков, но мне нравится, когда люди хохочут. Нравится, если я кому-то облегчаю жизнь. Одна иностранка, из бывших наших соотечественников, мне написала: "У меня рак в третьей степени, мне завтра идти на облучение и вот, когда я вас читаю, мне легче становится". Вот это на самом деле дорогого стоит. Для меня очень важно, чтобы люди смеялись, радовались, острили в ответ. Ну, вот такой я клоун - и в этом я, получается, нашла себя.

"Да и вообще страна скукоживается"

- По профессии вы...

- Кинокритик. 20 лет редактором отпахала, долго работала кинокритиком-обозревателем - 5 тысяч статей написала, 2 тысячи интервью взяла. Но этой культуры уже почти уже нет в России, о кино писать не дают.

- Почему? Фильмы же продолжают снимать.

- Так наша нынешняя культура устроена - она удешевляется, становится попсовой, коммерческой. Описывают лишь сюжеты фильмов, осталось мало хороших критиков. Да и вообще. Вся страна скукоживается.

- Как у вас складываются отношения с профессиональными писателями?

- Писательская среда - особая, там свои договоренности, интриги. Я туда не лезу.

- Не испытывают ли привилегированные литераторы ревности к вашей популярности? Скажем, Татьяна Толстая?

- Не думаю, что кто-то мне "завидует" или ревнует ко мне своих читателей. Возможно, я наивный человек, но, скорее, ироничный. Как правило, пишущие люди очень высокого мнения о себе, в особенности мужчины. Может, кого-то и раздражает моя относительная популярность, но, в конце концов, я же не Коэльо с его миллиардными тиражами. И даже не блоггер-стотысячник. Да, у меня 20 тысяч подписчиков, но у кого-то их еще больше. Что же касается персонально Татьяны Толстой, я не разделяю ее взглядов. На мой непросвещенный взгляд, ее имморализм не делает ей чести. Ее вбросы по поводу разнообразных событий - истории войны, ее выступления о том, кто изнасиловал немок, ее оценка украинских событий мне, конечно, неприятны. Полагаю, что интеллигент не должен позволять себе такое. Но, как человек объективный, я признаю, что она обладает писательским талантом - видимо, генетически доставшимся ей от деда, человека, конечно, циничного, но писателя выдающегося, блестящего, яркого, виртуозного стилиста. Жаль, что она мало пишет и давно уже ничего не выдавала на-гора: ее писательская манера уникальна.

- А что это за чудная история с литератором-нацболом Захаром Прилепиным, который обратился к вам матом?

- Я сама нарвалась - сделала его предметом своих шуток, страшно над ним издевалась. И он ответил: "Если бы вы были мужчиной, я бы вам сказал "Не 3,14здите". Так что все в порядке (смеется). Все это смешно и инфантильно, конечно, и соцсети выявляют наш всеобщий инфантилизм.

- Среди современных российских литераторов есть те, кто разделяют вашу точку зрения, поддерживают вас?

- Я не очень много общаюсь конкретно с писателями: я уже говорила, что не причисляю себя к серьезным авторам. Я ведь пишу именно что скетчи, почти эстраду: но, возможно, со временем выпишусь во что-то более "глобальное", пока не знаю. Правда, если говорить о поддержке, то я высоко ценю отношение ко мне известного писателя и интеллектуала Дениса Драгунского, сына знаменитого Виктора Драгунского, на чьих книжках выросло не одно поколение советских детей. Денис написал короткое предисловие к моей книжке и очень ко мне благожелателен: так и пишет, что, мол, у меня "абсолютный слух" и что я эдакий "Гомер" нашей нелепой российской жизни. Как говорит моя мама - "Гомер для бедных". На что я отвечаю, что мы и есть бедные (смеется).

"Полгода в Москве работала дворником, а потом стала зам завотдела в журнале "Огонек"

- Вы не являетесь представительницей титульной нации в России. Вам доводилось сталкиваться с ксенофобией? На каком уровне и как это проявлялось?

- Вы будете смеяться, но хамство в маршрутках встречается намного реже, чем в соцсетях, причем, от образованных людей. Так называемый "белый человек", который вечно несет свое "бремя", почти всегда ксенофоб, скрытый расист. Причем его неприязнь распространяется не только на азиатов, но и на евреев, и - относительно новый "тренд" - на украинцев.

- То есть хорошее образование, эрудиция...

- Почти ничего не объясняет и не дает. Для меня стало огромным разочарованием, когда один российский сверх-интеллектуал, блестяще пишущий поэт вдруг заделался патриотом в худшем смысле этого слова: оправдывает преступления, убийства. Стал вдруг империалистом в самом дурном, вульгарном смысле этого слова. А ведь по-настоящему интеллигентный человек должен стоять на стороне добра, взаимопомощи, уважения к "другому", иному. Люди не могут быть, как это представлялось, между прочим, нацистам, одинаковыми: белыми, "генетически чистыми" и "расово полноценными". Это уже какая-то архаика арийского мифа. Смешно. Я как-то написала пост о том, что во всем мире любят сорокалетнего белого мужчину со счетом в банке, "пропиской" в европейской стране и европейской же антропологией. Однако (продолжила я) выдающийся австрийский режиссер в своих фильмах неутомимо высмеивают именно такого персонажа, наделяя его самыми омерзительными человеческими качествами.

- Времена совка и нынешние отличаются тональностью и градусом в отношении к людям "неславянской" внешности?

- Сейчас ксенофобия стала откровеннее, потому что поддерживается на государственном уровне, вот что ужасно. Но она была всегда, просто более латентная: считалось неприличным высказываться на эти темы вслух. В 1995 году я пришла в одно издательство, и мне предложили взять русский псевдонимом. Я отказалась. Но если говорить объективно: моя фамилия не помешала мне сделать в Москве карьеру. Я приехала в 1994 году, сначала работала дворником, а через полгода стала зам завотдела знаменитого журнала "Огонек", бренда, которому уже более ста лет.

- Вам доводилось бывать в Украине?

- Да, я каждый год к вам езжу. Этой весной, на Пасху, была в Карпатах у моей подруги. Раньше ездила на "Молодость" в Киев и на Львовский кинофестиваль, который патронировал Олесь Дзындра - такой "гений места", замечательный, потрясающий человек. Молодежь у вас очень чуткая, и люди все очень вежливые - мне в Украине ни разу не нахамили. Девушки робкие, женственные - совсем другая манера общения, нежели в России.

"Я удивляюсь, почему о Джуте - казахском голодоморе, так мало говорят"

- Вы снимаете фильм о трагедии евреев Литвы. Но почему тогда не о Джуте - Голодоморе казахского народа, который унес две трети населения республики и случился одновременно с украинским?

- Очень мало иконографического материала о голоде в Казахстане, все было скрыто, Сталин запрещал документировать. А немцы, идиоты, сами все снимали, невольно готовя компромат на самих себя. И потом странный вопрос, Холокост - это общечеловеческая трагедия. Это фильм о женщине, которой сейчас 88 лет, в свое время претерпевшей такие муки ада, что пером это описать почти невозможно. Она осталась жива совершенно случайно. Я брала у нее интервью для еврейского журнала и решила снять фильм. Но я не продюсер, снимаю фильм на собственные деньги, которые собрала на краудфандинговой площадке.

- О Джуте, трагедии казахов, так мало публично говорят...

- Я тоже удивляюсь, почему об этом молчат. Это страшно, две трети моего народа, 4 миллиона людей погибли. Есть какие-то исследователи, но их мало, в то время как освещать эту трагедию необходимо на государственном уровне, для чего нужны средства. Говорить об этом нужно громко и внятно, не оставляя белых пятен в нашей трагической истории. Но и в России сейчас все меньше вспоминают об ужасах сталинизма. Вместо этого поставили два памятника тирану, что очень опасно: все может вернуться на круги своя.

- А как ваша семья пережила Джут?

- Мой дедушка был зампред по экономике Каракалпакской республики, и у него поэтому был паек, тем более это происходило не в Казахстане, а на территории нынешнего Узбекистана, где голода все же не было. Они очень многих спасли от смерти - кормили всех, кто к ним прибился, сумел добраться из Казахстана. А бабушка была первой женщиной-врачом в Казахстане.

- Почему вы решили перебраться в Москву?

- Москва 1994 года была другой, да и Россия в целом - относительно свободной. Мне нравилось, что тут кипела жизнь, было много интеллектуалов, интересной работы. После застоя Россия как бы воспрянула, жить здесь было интересно.

- Что изменилось в столице России теперь?

- Люди. Что бы ни делалось им же в ущерб, они это оправдывают. Сожгли санкционные продукты - россияне говорят, значит, мол, продукты были "плохие", некачественные... Вы не представляете, какая тут массированная пропаганда, с утра и до вечера. Из людей делают идиотов. И нужно иметь голову на плечах, обладать человеческой зрелостью - чтобы противостоять этой массированной пропагандистской атаке. Не знаю, насколько я лично зрелый человек, но при всей своей наивности я никогда не доверяла официальным СМИ.

- Но 86% россиян все же верят официальной пропаганде?

- Думаю, что меньше - примерно половина. И потом Россия ведь всего на 30% оснащена интернетом. А 10 лет назад это было 13%. Единственный источник информации - телевизор. Правда, эйфории поубавилось: посмотрим, кто победит - холодильник или телевизор.

Диляра Тасбулатова - кинообозреватель, журналист, блогер, общественный деятель. Родилась в Казахстане. Лауреат премий "Лучший критик" и "Лучший киножурналист России". Сотрудничала с такими СМИ, как "Итоги", "ТВ-парк", "Огонек", ELLE, "Известия", "Коммерсантъ", "Московский комсомолец", "Эхо Москвы" и многими другими. Работала заместителем гл. редактора телепрограммы "Кинематограф" на Первом канале.

Більше новин про культурне життя в Україні та Харкові читайте на Depo.Харків