Феномен памяти: Почему переселенцы сохраняли песенный фольклор в индустриальном Харькове

Чтобы собрать старинные песни и послушать о малоизвестных украинских традициях, совсем не обязательно выезжать в глухое село. Иногда достаточно выйти во двор собственного дома и послушать пожилых людей.

Экспедиции по подъездам

Ведущий методист отдела исследований нематериального культурного наследия и креативных индустрий Харьковского областного центра культуры и искусств Екатерина Курдиновская рассказала, что имела возможность пообщаться с такими переселенцами. Преимущественно это были люди, которые покинули свои села в 40-50-х годах прошлого века. Харьков их привлекал прежде всего своими возможностями — здесь можно было и работу найти, и образование получить. Как вспоминает Курдиновская, свои "экспедиции по подъездам" она начала проводить во время прогулок с ребенком. Пожилые люди, с которыми она общалась, не только рассказывали о своем прошлом, но и делились песнями из своих родных сел.

Екатерина Калистратовна Погребцова, 1931 года рождения, переехала в Харьков из села Казачья Лопань. В городе она начала работать на игрушечной фабрике. Как и большинство таких переселенцев, в Харькове она оказалась еще в юном возрасте. Женщина выполняла щедривки, колядки, прибаутки и "триндычки" — шуточные песни, которые поются на живой, бодрый мотив. Все это она запомнила из своего детства.

На фото: Екатерина Погребцова

"Бабушка Екатерина очень много "триндычек "пела — это то, что частушками называется, — рассказала Курдиновская — Они исполняются на одну мелодию, но с разными текстами. Причем эти тексты были распространены на территории почти всего Левобережья. А могли быть более современными. Например, в них пелось о том, как воображаемая героиня работала в колхозе или что-то делала на свекле. Так же бабушка Катя пела щедривки и лирические песни. Причем очень хорошие и длинные. Бабушка Катя переняла традиции от своей матери. Она рассказывала, что ее мать хорошо пела. И несмотря на то, что мама рано умерла, женщина запомнила много песен. Хотя и была младшей в семье".

Она вспоминала щедривки, которые крестьяне выполняли от праздника Маланки и до самого Крещения. Колядки были запрещены из-за их религиозного смысла. А щедривки, в которых хозяевам дома желали хорошего урожая и крепкого здоровья, под такой запрет не попадали.

В свою очередь главный методист Харьковского областного центра культуры и искусств Галина Лукьянец отметила, что песни с явным религиозным содержанием сохранились, несмотря на имеющиеся запреты. Где-то они не были такими сильными. А где-то эти песни исполняли тайком.

"Люди в те время не переставали верить, — рассказала Лукьянец. — Более того, где-то к этому лояльно относились. У нас же храмы сохранились. Где-то давление было меньше. А в конце 60-х — в 70-е годы уже не было такого давления. И люди возвращались в храмы. И это происходило в пределах одного поколения. То, что люди помнили с 1930-х годов, они через 40 лет довольно легко смогли восстановить. Я о религиозных жанрах — колядках и щедривках, где упоминаются Иисус Христос, Дева Мария".

Большая удача для фольклориста

Также Курдиновская вспоминала Владимира Власовича Бондаренко, 1928 года рождения. Он в свое время переехал из села Первая Бузовая. Сам мужчина - из семьи, в которой умели играть на сельских свадьбах. Причем его родственники выступали не только дома, но и ездили с такими "гастролями" в другие села. Все песни Бондаренко выучил именно там. Мужчина вспоминал, что его мать в свое время умела хорошо петь.

"Дед Вова выучил песни в семье, — рассказала Курдиновская. — В песнях пелось о судьбе чумаков, о том, какие их подстерегали опасности, что случалось по дороге в Крым и на Дон. У дедушки был замечательный голос. Это очень счастливый случай, я его встретила. И он еще был при ясной памяти, при голосе. Ему, на секундочку, уже за девяносто. Он мне пел песни. Причем старинные, чумацкие. Ведь есть очень много песен начала ХХ века и позже. Мы можем отследить, старая ли это песня или она более приближена к нам во времени. Этот дедушка также пел и козацкие песни. А также щедривки и несколько лирических песен".

На фото: Владимир Бондаренко

По ее словам, встретить такого человека — это большая удача для фольклориста. Так как случается, что собиратели песенного фольклора приезжают в село, знакомятся с пожилыми людьми, которые якобы исполняют народные песни. А потом оказывается, что они их слышали по радио и к народным традициям те песни отношения не имеют. Например, это могли быть какие-то популярные композиции в исполнении хора имени Веревки.

"Мы сейчас понимаем, что понятие традиционной культуры очень изменилось, — рассказала Лукьянец. — Потому что за этим термином стоит такого типа традиция, которая формируется в местах, где люди ограничены в передвижении, коммуникации и получении внешней информации. Когда мы говорим о традиционной культуре, то имеем в виду то, что из такого ограничения формируются какие-то устоявшиеся привычки, какая-то обрядовая и песенная культура. И она приобретает какие-то специфические характеристики. И тем она ценна. И уже после 1930-х годов начались эти уже передвижения — вынужденные или добровольные. Война, конечно, больше всего повлияла на этот процесс. После 40-х пошли эти сдвиги. Было очень много заимствований. Мы, фольклористы, записывая материалы даже где-то в конце 80-х — 90-х, могли это фиксировать. Мы слышали конкретные данные от наших респондентов. Что эту песню, например, принесли солдаты, вернувшиеся в село после войны".

Во время поисков таких аутентичных народных песен фольклористы всегда спрашивают своих респондентов, что было до 1920-1930-х годов. Дело в том, что в те времена люди еще не переезжали так массово из одного населенного пункта в другой. Да и наличием радио крестьянские семьи не могли похвастаться. Как отметила Лукьянец, именно песенные жанры являются наиболее уязвимыми. Песенная традиция слишком зависит от внешних обстоятельств.

"Это первое, что выпадает из традиций, — рассказала Лукьянец. — Потому что такие обрядовые элементы, как свадьба, похороны, семейные традиции, они все же живут. Так как остается способ перенятия. А песенная культура пстрадала от внешнего информационного штурма, она практически не поддерживается на государственном уровне. И именно за это мы в первую очередь хватаемся. И именно поэтому наш сайт — Цифровой архив фольклора — возник как песенный, хотя у нас много этнографической информации. Такие встречи демонстрируют сольную традицию, хотя это неправильно. Ведь у нас практически все песни коллективные".

Как работает память

"Люди еще рассказывали о голоде, о войне, — отметила Курдиновская. — Рассказывали, как у семей забирали еду в 30-е, о послевоенном голоде. Это очень страшно. И когда это говорят уже очень пожилые люди, то удивляешься, как при этих всех недоеданиях, при физических и нравственных страданиях они прожили такую долгую жизнь. Это просто поражает. Бабушка из Казачьей Лопани в свое время рассказывала, как еще молодой плясала в нашем парке Горького. Там исполняли такие более или менее современные городские танцы, как фокстрот, вальс и т. д. Но были и народные, так как сопровождением, как правило, был баян или аккордеон. Могли танцевать карапеты, польки — то, что люди привезли с собой из области. Ведь все же раньше была достаточно яркая граница между селом и городом. А сейчас городские и сельские жители между собой ассимилировались".

По ее словам, в большом городе эти люди продолжали исполнять народные песни, благодаря чему те и смогли хорошо сохраниться. Пели, как правило, для себя или для своего окружения. Люди, имевшие талант к пению и музыке, становились душой компании. Сохранили прежние сельские жители и украинский язык. Это несмотря на то, что в городе они преимущественно разговаривали на русском и после своего переезда пытались адаптироваться к новым условиям. Им в те годы удалось сохранили культурную связь со своим детством и юностью.

"Это та ситуация, которую я встречала, когда записывала очень пожилых людей, — рассказала Лукьянец. — Им было более 90 лет. Когда человек понимает, что уже конец жизни, у него по-другому активизируется память. Потому что люди, которые просто живут среди своей традиции, они не до конца понимают, что она может быть потеряна. А когда человек понимает, что уже финал, он лучше вспоминает какой-то очень древний пласт песен... Оторванный человек больше возвращается в прошлое. Он ностальгирует, он вспоминает молодость. Все пожилые люди это делают. Но когда ты живешь в привычных условиях, то этот процесс, видимо, не настолько активен. Например, мы записывали некоторых скрипачей, это уже были 80-е годы. И человек говорит: "Я уже 40 лет не брал скрипку в руки". Но вытягивает ее и начинает играть. И что-то восстанавливает. На самом деле эти навыки, приобретенные в молодости, они восстанавливаются и всплывают в памяти".